Преподобная Мария Египетская — одна из самых великих святых за всю историю христианства. Не много подвижников удостоены особой чести семидневного поминовения в покаянное время Великого поста перед Пасхой. И среди них только одна женщина — преподобная Мария, судьба которой — один из самых глубоких примеров покаяния и одновременно напоминание о неиссякаемой любви Бога к человеку.
Великим постом слова о Марии Египетской обязательно звучат в храмах. Как правило, говорится о ее обращении от греха, о долгом покаянии в пустыни. Но одно слово о ней запоминается как-то особенно, оно сродни хорошему иконописному образу. Это проповедь свмч. Серафима (Чичагова) «О призыве Божием».Наверное, не все знают об этом наставлении, поскольку имя Преподобной Марии не вынесено в его заглавие, но посвящено оно большей частью этой святой. И вот, в нем есть строка, емкая и глубокая, передающая суть ее истории и одновременно позволяющая увидеть известное, как будто, в первый раз, уже не как цепочку событий, а как истинное чудо, совершенное Богом. Вот что говорит свмч. Серафим: «…по прошествии 47 лет старец-инок Зосима однажды встретил ее в пустыне ночью, эту — из великих грешниц — великую праведницу…».
Обычно о преп. Марии Египетской говорят как о «помилованной» Богом, и это верно. Но так почувствовать и передать безмерность милосердия Божия удается не часто. Ведь что означают слова свмч. Серафима, что увидел он? — Да то, что прошлого ПреподобнойМарии просто нет… Нет блудницы. Есть величайшая святая! Та, что вошла в рай вместе с девами.
В отношении греха «долгопомнящими» являются только человеческая душа и человеческое суждение. Божия мера иная. Для Христа нет «оставивших Его» апостолов, нет «отрекшегося от Него» Петра, нет «сочувствовавшего избиению архидиакона Стефана» Павла, а есть лишь ученики и первоверховные апостолы Петр и Павел. Истинное прощение, то, которому и научает нас Господь, бывает полным, навсегда изглаживающим то, что было вчера. Оно-то и делает возможным переход кающегося человека в иное состояние; переход, который может показаться «немыслимым», «слишком щедрым» и едва ли не «мифическим» для души скупящейся: из великих грешниц — великая праведница! «Да как так?! Ведь она…» или: «Ладно, пусть она — святая, но какой страшный пример, однако!»
Что поражает в ее житии? Совершенное бесстрастие, с которым она «отдает» Богу при свидетельстве исповедающего ее иерея свои грехи, сама ее исповедь, обращенная и к нам. (Христиане первых веков каялись открыто.) В ней нет ни малейшего оттенка самооправдания или, напротив, болезненности. Все совершенно, до конца, «до дна» осознанно, оплакано и изжито… Она лишь снимает с души прошлые страсти, чуть не погубившие ее, как «ветошь», которая… давно не властна над ней.
При этом покаяние Марии Египетской перед священником, то есть по правилам Церкви, не имеет ничего общего с равнодушием. Она еще раз глубоко переживает события почти полувековой давности. И преподобный Зосима с трепетом принимал исповедь… от святой.
И так, через слово свмч. Серафима (Чичагова), житие преп. Марии открывается как устроенное Богом дело спасения человека, начавшееся еще до его обращения, помимо его воли, через внешне, казалось бы, «случайные», обстоятельства, приведшие заблудившуюся душу к подножию Креста Господня.
(77)